Наверх
Andrey, 42 - 7 ноября 2006 18:03
Когда все началось? На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Наверное, в тот самый момент, когда на лестнице, ведущей к их просторной восьмикомнатной квартире, раздались судьбоносные шаги тяжелых сапог сотрудников ОГПУ. Спустя две недели его отца, профессора и декана философского факультета, расстреляли. Чуть позже ярким проявлением большевистского остроумия стала незамысловатая комбинация: мать в Сибирь, а его, сына врага народа, - в образцовый советский детский дом.
Но это было тогда, а потом,…а потом начался этот тягостный путь, который можно охарактеризовать не иначе, как вырубкой деревьев в лесу запретов. Топор равнодушия и ненависти, порожденных тяжелой травмой детства, с тех пор уже не опускался, срубая под корень один за другим хрупкие стволы моральных ценностей.
Вот память выхватила из прошлого военный период его жизни, трудное время, не поддающееся оценке, ибо никто не знает, как поведет себя в той ситуации, в которой никогда не был. Для него память никогда не жалела красок, выступая ярким иллюстратором безвольного грехопадения. Вот и сейчас в сознании всплыли те эпизоды, которые на протяжении всей его жизни так часто мешали спокойно спать по ночам. Расстрел немецких солдат. Была ли в том его вина? В ответе ли он за то время, в которое ему пришлось жить? Да!!! Ведь он хотел убивать, и не просто освобождать душу от слишком тесной оболочки бренного тела, а заставляя ее страдать, проходя через все муки земного ада.
Вспомнились глаза того польского парнишки, лет 12, который отважился на рискованное мероприятие: залезть к ним в кубрик за котелком картофеля. В этих глазах было столько естественного животного страха, столько безнадежного отчаяния и, одновременно, мольбы о пощаде у тех, кто пришел освобождать его землю, что даже сам Люцифер бы дрогнул,…а он нет. Ведь это была именно его идея: привязать одну ногу парня к столбу, а другую к танку. Рев машины отчасти заглушил нечеловеческий крик жертвы. Утонул в нем и дружный хохот солдат. В последующем эту практику возьмут на вооружение российские солдаты в Чечне, когда будут привязывать ноги девочек – снайперов к двум разъезжающимся в разные стороны БТРам. Говорят, что война все спишет…
Он остановил поток воспоминаний, чиркнув спичкой по коробку. Затем медленно поднес ее к папиросе и раскурил. Что там дальше? В выпущенном двумя секундами ранее клубке серовато-голубого дыма отчетливо проступило лицо женщины неопределенной внешности, возраста и национальности. Этакий симбиоз всех поруганных им представительниц слабого пола. Он насиловал их без разбора: немок, русских, полячек, куда бы ни ступала его вездесущая нога. Освобождая деревни и города, он, одновременно, освобождал и их прекрасных жительниц от неактуальных, на его взгляд, в условиях военного времени чести и достоинства.
Именно здесь, на войне, он впервые освоил азы удара в спину, что потом так пригодилось ему в его карьере. Это произошло, когда в их часть прибыл его старый товарищ по детскому дому Анатолий. Как он его ненавидел!!! Ненавидел за самое главное, за что могут ненавидеть такие люди, как он: Толя был свидетелем всех его унижений в детдоме. Понятно, что дни старого товарища были сочтены. Он убил его во время очередного обстрела их полка при удержании стратегически важного пункта. В бесконечном потоке пуль одна оказалась самой точной, потому что исходила оттуда, откуда ее меньше всего ждали.
А потом…потом его «таланты» заметили. И, несмотря даже на позорное прошлое с клеймом «сын врага народа», он стремительно рванул вверх, в прямом смысле - по трупам своих врагов. Вернее, врагов своего государства, но разве тогда разделяли… Сначала была активная деятельность в СМЕРШ по выявлению и расстрелу вездесущих шпионов. Затем служба в НКВД, когда, вроде, и война то кончилась, но шпионов почему-то меньше не стало. Вот вам и оскал судьбы: он стал активным функционером той самой организации, которая когда-то сломала ему жизнь.
Он снова вернулся к реальности…Скоро должны прийти, скорей бы уже. Последняя папироса докурена, последняя страница дописана. Он в очередной раз обвел взглядом серые стены камеры…Как все надоело!!! Но жить хочется, как никогда прежде, ведь сейчас все по-другому. Там, дома, у него остались красавица жена и замечательный сын. Он, наверняка, не будет таким, как его отец…ведь так хочется в это верить!!! Хочется, несмотря на то, что стартовая позиция у него будет не лучше…сын врага, внук врага. С такой судьбой не живут, да и существуют недолго.
Парадокс: он совершил в своей жизни столько зла, столько преступлений, за некоторые из которых даже получал медали и благодарности, а расстреляют его за несуществующий заговор против товарища Сталина, только потому, что кем-то из его ближайших соратников очень облюбовалось уютное кресло в его казенном кабинете на Лубянке. В жизни вообще много странных вещей…
Ну, вот они пришли, юные красивые мальчики, которые уже сегодня вечером, забыв обо всем на свете, будут тискать в постелях своих очаровательных подружек. Он смотрел в их не по возрасту серьезные и жесткие глаза, глаза людей, которым через несколько минут предстояло утяжелить его тело на несколько граммов свинца, и жалел их, ибо только сейчас понимал всю цену некогда взятого на себя греха.
Время пришло…Нужно платить по счетам. Он взгляну
Добавить комментарий
Комментарии: 27
